Суд в Пятигорске вынес приговор бывшему сотруднику прокуратуры Северной Осетии, признав его виновным в изнасиловании коллеги на рабочем месте.
Дело бывшего высокопоставленного сотрудника прокуратуры Северной Осетии расследовал центральный аппарат Следкома в Москве, а рассматривал Пятигорский городской суд.
Суд приговорил обвиняемого к четырем годам и шести месяцам лишения свободы, сообщил сегодня со ссылкой на пресс-службу суда ТАСС-Кавказ.
Также суд обязал бывшего прокурора выплатить потерпевшей 1 млн рублей в качестве компенсации морального вреда. Такую же сумму рекомендовал назначить гособвинитель, просивший для подсудимого пять лет заключения с лишением звания, хотя пострадавшая женщина требовала 3 млн рублей компенсации, отмечает “Сапа 15”.
В сентябре 2020 года осетинский правозащитный проект “Хотæ” (“Сёстры”) опубликовал данные анонимного опроса о домашнем насилии в Северной Осетии. Согласно данным опроса, около 42% респондентов пережили какой-либо из видов домашнего насилия. Почти половина жертв никому не рассказывала о произошедшем, и лишь чуть более 8% доверились полиции. Традиции и обычаи большинства регионов Северного Кавказа предрасполагают к насилию по отношению к женщинам, отметили правозащитники.
Перед вынесением приговора обвиняемый признал свою вину полностью и публично извинился перед пострадавшей. Обвинитель просил суд не учитывать это в качестве смягчающего обстоятельства, усомнившись в искренности раскаяния.
Из прокуратуры подсудимый не был уволен по дискредитирующим основаниям – он уволился по собственному желанию после того, как коллега подала заявление, обвинив его в сексуальном насилии, отмечает “Лента.ру”.
Пострадавшая, сотрудница прокуратуры из Владикавказа, заявила об изнасиловании на работе в июле 2024 года. В ноябре того же года женщина, к тому моменту проработавшая в прокуратуре 15 лет, попала под сокращение, хотя первоначально руководство обещало ей поддержку.
По словам потерпевшей, служба безопасности республиканской прокуратуры препятствовала расследованию дела: следственную группу не пустили в рабочий кабинет прокурора, записи камер видеонаблюдения были стерты, а другие доказательства уничтожены во время “экстренного ремонта”.
