Кадыровцы отказали семье предполагаемого боевика «Исламского государства» Зелимхана Бахарчиева в разрешении похоронить его умершего отца Асланбека Бахарчиева в Чечне. Об этом в пятницу сообщили «Кавказ.Реалии».
Бахарчиев-старший, страдавший раком, умер 8 февраля у родственников в Калмыкии. Он бежал из своего села Пригородное Грозненского района после «народного схода», на котором семье предполагаемого боевика объявили кровную месть. 9 февраля, получив отказ кадыровцев, семья похоронила покойного в ауле Аки-Юрт Малгобекского района Ингушетии.
Чеченские власти заявляют, что Зелимхан Бахарчиев (аль-Бари) воюет в Сирии на стороне ИГ и что именно он был организатором атак на полицию в Грозном 17-18 декабря прошлого года.
«Народный сход» в Пригородном прошел 21 декабря. Участие в нем приняли Магомед Хийтанаев — помощник главы Чечни Рамзана Кадырова и кадий (шариатский судья) Грозного, — другие клирики, а также силовики из МВД Чечни и родственники погибших полицейских.
Хийтанаев призвал жителей Пригородного проклясть род Бахарчиевых. Родственники убитых полицейских объявили семье кровную месть. Местные жители, участвовавшие в сходе, потребовали выселить Бахарчиевых из Чечни.
После этого все мужчины из рода предполагаемого боевика бежали из Пригородного. Тяжелобольной Бахарчиев-старший, передают «Кавказ.Реалии», покинул село в тот же день, 21 декабря.
«Сход» в Пригородном стал первым мероприятием, на котором было высказано требование изгнать семью обвиняемого в терроризме из региона. За последующие полтора месяца в других местностях Чечни прошло еще несколько подобных «сходов». На днях стало известно, что еще в конце ноября полиция выселила из региона мужчин из рода Алама Ходжаева, виновника пьяного ДТП, в котором погибли несколько человек.
Угрозы выселением практиковались в Чечне и ранее.
В начале января в станице Нестеровской Сунженского района Ингушетии прошел «народный сход» с требованием выселить семью местного жителя Ризвана Котиева, который подозревался в том, что в ссоре зарезал чиновника районной администрации. В отличие от чеченских «сходов», ингушский прошел не на площади, а в помещении местной администрации; участие в нем приняли едва ли больше 100 человек из 23-тысячного населения станицы.
